Украшения

Буряты, женщины и мужчины, придавали большое значение украшениям, поскольку, согласно мифологическим представлениям, они являлись полифункциональным и семантически насыщенным элементом в традиционной культуре: вместилищем сакральной субстанции сульдэ [Галданова 1987, с. 132], выполняли функции оберега, маркировали социальный и возрастной статус индивида, т. е. служили знаковой проекцией космо- и социогонии.

Рассмотрим комплексы женских украшений по схеме «сверху вниз», моделирующей пространство от наиболее сакральной точки тела (голова) к низу. Предполагается, что венец даруулга близок венцу шамана: повязка с нашитым в налобной части посеребренным диском найдена в старинных бурятских погребениях, по-видимому, шаманок на о. Ольхон.                          М. Б. Дагдановой предложена интерпретация значения слова даруулга (старописьменный монгольский – возвышение на затылке; современный монгольский даруул – курятник), что достаточно архетипично для традиционной культуры – обозначение женских головных уборов «птичьими» именами: сорока, русский кокошник от кокош – петух, кур, кика, кичка – утка, головной убор у осетинок – гопп (хохол, гребень у птиц) и т. д. Рога, петушиные гребни, по-видимому, связаны с древнейшими магическими представлениями о проводниках – посредниках Солнца [2005, с. 108].

Замужняя женщина всегда была должна покрывать голову шапкой, поскольку представляла чужой род в социуме мужа, а женские волосы, обладавшие магической силой, могли осквернять все вокруг бузар болохо. Кроме того, пробор на голове (разделение волос на две косы было составной частью свадебной обрядности) являлся сущностным знаком фемининности vagina и был символом раны, метафорически отождествляемой со смертью. Поэтому при изготовлении этих атрибутов использовались материалы (ткань, золото, серебро, янтарь, кораллы), выполнявшие апотропейную функцию. Необходимость покрывать голову объяснялось еще и тем, что костяк, череп (голова), как и волосы, считались местопребыванием сульдэ.

Серьги также являются важнейшим видом женских украшений. Причем если простые серьги в виде колец гариха могли надевать как замужние женщины, так и девушки и старухи, то составная серьга hиихэ была прерогативой замужних женщин [Приложение I: фото 28]. Изначально она представляла собой кольцо, продевающееся в ухо, с подвеской. Впоследствии серьги усложнялись: подвески последовательно присоединялись шарнирами и заканчивались цепочками, на которых висели колокольчики или бусины (Приложение II: рис. 11–13). Главный символический мотив серег – круг – один из самых древних символов солнца. «Кольцо, круг ассоциировались с некой границей, через которую не могло проникнуть враждебное, чуждое, с одной стороны. С другой, этот же круг не позволял душе, жизненной энергии покинуть тело. Характерными мотивами-оберегами на серьгах являются сэсэг угалз – цветочный орнамент, дополненный оформлением зернью, эвэр угалз в виде стилизованных рогов барана. Можно предположить, что крестообразный орнамент с бараньими рогами передает горизонтальную структуру Космоса, а подвеска – продолжение серьги служила намеком на вертикальную структуру. Исходя из концепции «часть есть символ целого», цветочный, растительный орнамент пластин серег представлял знак роста, развития мира – Мировое дерево. Эта идея поддерживается металлическими шариками – «зернами», «семенами», означавшими потомство. Отсюда обряд осыпания зерном, мелкими монетками брачующихся. Орнамент подвесок, сама серьга были ориентированы на те же ценности, что присутствовали и в других компонентах традиционной культуры: благополучие, плодородие, стремление нейтрализовать хаотичные, враждебные силы, противостоящие космическому порядку» [Шагланова 2009, с. 14].

Височно-нагрудное украшение hиихэ-моор в виде круглой пластины диаметром 5–6 см с резным орнаментом сердцевидной формы или тонких серебряных колечек разного диаметра, соединенные между собой в двух-трех местах. От них шли свободно спускающиеся коралловые снизки бус (9–10 шт.), перехваченные одной или двумя перемычками из металла или кожи. К этой же группе украшений относится hабига – длинная (50 см) подвеска, составленная из пучка мелких коралловых бусин, закрепляемая к основаниям височных кос или к головному убору. Заканчивались снизки мелкими монетами. Другой тип височно-нагрудных украшений hиихэ-хонхо представляло собой ожерелье с колокольчиками. В комплексе височно-нагрудных украшений «помимо основного hиихэ входило множество цепочек, снизок, бус, обрамляющих окологоловное пространство и грудь (Приложение II: рис. 11–13). Такие украшения воплощали символику знаков объединения сакральных космогонических оппозиций, отраженных в костюмном комплексе бурят – Верх/Небо/мужское и Низ/Земля/женское. Круги, кресты в орнаментике hиихэ имели связь с представлениями о небе, солнце, несли определенную семантическую и магическую нагрузку как знаки – обереги. Более архаичные по форме височные hиихэ иркутских буряток из колец разного диаметра (справа крупнее, чем слева. – Д. Н.), с напаянными сверху спицами в виде креста, внешне соотносятся с изображениями солнца и луны, но у восточных бурят различия в оформлениях правой и левой hиихэ не обнаружены.

Височным снизкам хээ, холбоо с многочисленными красными продырявленными коралловыми бусинами была присуща плодородная символика. «Продырявленное» встает в ряд с «ущербным», «мягким», женским в противоположность «целому», «твердому», мужскому. Вид нитей с мелкими бусинами, тянущихся от синего «свода» головного убора, должен был ассоциироваться со струями плодородного дождя, что хорошо вписывается в «небесную» символику.

Помимо символики оплодотворяющих струй такие ряды нитей, обрамлявших лицо, прикрывали лицо с боков, защищая его. Для понимания символики растительного орнамента, присутствовавшего в ажурной филиграни hиихэ у южных бурят, важно равнозначно принимать растение, дерево и его части – ветви, плоды, цветы, побеги, росток и т. д. Использование растения как модели макрокосма (верх – середина – низ) архетипично не только в распределении заклинательной символики во всем женском наряде, но даже в миниатюрном микрокосме височного украшения. Образ рыб оказывается близким к хтонической природе женщины – к темному, нижнему, связанному с водой, которая в мифологическом мышлении ассоциировались с аналогом «женского» vagina. Считалось, что украшение с рыбками помогает при родах, во время регул. Позже наряду с рыбками появились бляхи в виде бабочек эрбээхэй, этим термином в дальнейшем и обозначали украшение [Шагланова 2005, с. 15–16]. Кроме того, по нашему мнению, весь комплекс украшений служит символическим знаком объединения сакральных космогонических оппозиций, отраженных в костюмном комплексе бурят – Верх/Небо/мужское и Низ/Земля/женское.

К накосным украшениям относятся и искусственные косы, сплетенные из черных шелковых ниток и прикрепляемые к основанию натуральных кос, их увешивали монетами, специально отделанными пластинами с чеканным узором, кораллами. К их концу подвешивали пластины четырехугольной формы с рельефным узором с шестью коралловыми вставками. Снизу прикреплялись бусы, обрамленные в характерные конусообразные колпачки. Заканчивалось украшение искусственной косы свободно свисающими серебряными цепочками. Основание искусственных кос оформляли пластинами хонтуул и боолто [Бадмаева 1987, с. 72–74]. На наш взгляд, накосники имели семантическую двунаправленность: с одной стороны, они выполняли апотропейную функцию в отношении самой женщины, защищая одну из наиболее сакральных частей тела – волосы; с другой, наделяли их сакральной субстанцией, поскольку являлись вместилищем сульдэ.

В культуре западных буряток встречается архаичный вид нагрудных украшений по типу монисто хоолобшо в несколько рядов из коралловых бус и монет (Приложение I: фото 18; Приложение II: рис. 14–17). Первоначально выглядели как нашитые в два-три ряда на кожаную основу бляхи круглой формы, украшенные простыми концентрическими кругами, по центру которого прикреплялась более крупная бляха. Со временем они были заменены монетами из серебра и золота. На рубеже XIX – XX вв. изготавливалось в виде полоски из жесткой ткани или галуна длиной в 1 м и шириной в 10 см, которое надевалось на шею, а ее концы спускались на грудь, на эту часть также симметрично нашивались золотые монеты или снизки коралловых бус. К этому же виду можно отнести поясное украшение оноо, которое встречается только у эхириток, выполненное в виде стилизованного изображения рыбок [Приложение II: рис. 7].

Серебряные браслеты бугааг, угаабар носили с нарядной одеждой, а в быту носили медные. Перстни бультуру и кольца бэhэлиг женщины, как и мужчины, носили почти на всех пальцах (кроме среднего) из серебра, иногда из золота. Часто кольца и браслеты изготавливались без какой-либо отделки. Позднее украшения стали декорироваться чеканкой, завитками накладной филиграни, инкрустацией из камней, орнаментами в восточноазиатском стиле.

Положение украшений, во-первых, усиливало фертильные способности женщины, во-вторых, препятствовало воздействию ее хтонической природы в социуме мужа.

Таким образом, костюмный комплекс замужней женщины обладает не только этнодифференцирующей характеристикой, маркирующей территориально-племенную принадлежность и различие по типам культуры. Так, одежде предбайкальских буряток присущ западноазиатский тип: в силуэте, покрое, цветовом решении.

Костюмный комплекс, а также прическа и украшения строго соответствовали возрастному, этническому и социальному статусу женщины, любой переход в другую группу маркировался изменением прически. В совокупности они отражают циклические представления о жизни женщины в традиционной культуре. Несмотря на принципиальное отличие, общим являются элементы, указывающие на статус замужних женщин: отсутствие пояса, наличие разного вида и названий безрукавок, обязательное ношение головного убора, расчлененность в крое деталей одежды, многосоставность и многокомпонентность украшений.